Наш постправдизм: о чем говорит погром выставки в Киеве

Люди в балаклавах ворвались в помещение Центра визуальной культуры в Киеве, где 2 февраля открылась выставка Давида Чичкана "Утраченная возможность". По словам сотрудников центра, нападавших было до 15 человек. Они избили охранника, сорвали работы и исписали стены в выставочном зале словами "Слуги Москвы", "Сепары" и "Слава Украине".

 

Верхнее фото - часть экспозиции, открывшейся 2 феварял. Нижнее - та же часть ЦВК после погрома. Фото: Дмитрий Ларин

Это не первое нападение на представителей Центра визуальной культуры. 23 сентября 2014 люди в камуфляже напали на основателя ЦВК Василия Черепанина, избили его, переломали лицевые кости.

Тот инцидент до сих пор не расследован, несмотря на то, что в стране, где такое могло запросто произойти до Майдана, уже сменилась власть и верхушка полиции.

 

Собственно, об этом и выставка Чичкана. Как так вышло, что в стране, которая в ноябре 2013 заявила о своем намерении двигаться в Европу, право на общественную мораль захватили люди, которые не разделяют европейских ценностей? Почему появилась практика наказывать за инакомыслие? Почему люди, использующие эту практику, получают абсолютную индульгенцию от официальной власти и право на насилие, а жертвы оказываются незащищенными?

Сразу после открытия выставки лидер националистической организации С14, бывший боец батальона "Донбасс" Дмитро Резниченко призвал на своей странице в фейсбуке посетить выставку с недвусмысленным контекстом: "там одне комунiстичне чмо буде розказвути про фашизм на Майданi".

 

Скриншот записи Дмитрия Резниченко из Фейсбука, которую он впоследствии удалил со своей страницы

Тогда организаторы решили на время закрыть выставку, чтобы избежать конфликта. На следующий день, 4 февраля, под ЦВК пришли девятеро молодых людей. Они пытались проникнуть в ЦВК, испортили баннер организации возле входа и сняли плакат выставки.

Через три дня пришли уже более подготовленные люди в масках и уничтожили "Утраченную возможность", заменив ее, по сути, своей версией.

 

Самого Резниченко ни в первый, ни во второй раз в ЦВК не заметили, что лишает формальной возможности связать его призыв в фейсбуке с реальным участием в нападении. Точно так же действовал, например, Дмитро Корчинский, когда подстрекал своих "побратимов" блокировать телеканал "Интер" в сентябре 2016. Этот прием уже давно вошел в практику правых радикальных групп.

Интересно, что летом 2016 Дмитро Резниченко вместе с побратимами наведывался в ЦВК, только в качестве искреннего зрителя лекции российского акциониста Петра Павленского. После лекции он опубликовал фотографию, где он общается с ним в баре.

 

Очевидно, Павленский вызывал у него восторг, ведь он – борец с российским режимом, а враг твоего врага – твой друг. Враг твоего врага вряд ли станет критиковать то, что происходит у тебя в стране, попросту потому что ничего об этом не знает. Он сосредоточен на своем враге, которого очень легко поносить издалека. Близкие проблемы всегда неудобны и играют, как это часто звучит в украинском медиа-пространстве, на руку вражеской пропаганде.

 

Дмитрий Резниченко и Петр Павленский в киевском баре после лекции российского художника в ЦВК. Фото со страницы Резниченко в Facebook

То, что произошло с выставкой "Утраченная возможность", красноречиво иллюстрирует процессы, которые идут в Украине с начала войны. В обществе осуждается критика действий государства и армии, даже если эта критика уместна, а радикальные группы выполняют роль "полиции нравов", жестоко наказывающих критиков.

 

 

А реакция на погром выставки, в свою очередь, прекрасно иллюстрирует вошедший в обиход термин "постправда". Среди комментариев к новости можно увидеть, как некоторые сеют сомнение в том, что в погроме участвовали именно "правые радикалы", потому что никаких "опознавательных знаков" на них не было, а значит, громить мог кто угодно. Попадаются даже комментаторы, убежденные в том, что погром заказал сам художник, чтобы обеспечить успех выставке.

Истинные мотивы и контекст нападения замалчиваются либо вытесняются рассуждениями о прокоммунистических взглядах художника.

 

 

Все это напоминает классические разговоры об изнасиловании, когда "жертва сама виновата, потому что носила такие короткие юбки". А еще – зеркальные по смыслу нападения "православных активистов" на выставки в России. Но об этом тоже неудобно говорить.

 

Работа на выставке "Утраченная возможность" после погрома. Фото: Дмитрий Ларин

Еще неудобно говорить о том, что внимание радикальных групп направлено почему-то не на решение реальных проблем – коррупция, нелегальный бизнес, военные преступления, контрабанда, а на сферу искусства и информации. Ее у нас считают сферой, заслуживающей наиболее пристального внимания, и получить свои бонусы от нападения на инакомыслие тут гораздо проще, чем от борьбы с настоящими преступниками.

 

Что ж, "Утраченная возможность" из плоскости выставочного пространства перешла в плоскость уголовного производства. Идеальная расшифровка одной из работ выставки: "Сталося що сталося, а не що хотiлося".

 

Екатерина Сергацкова, специально для УП.Культура