Принуждение к Минску

Мирный договор или капитуляция

Оценка новых минских соглашений во многом зависит от позиции относительно характера конфликта. Если он – внутренний ("гражданская война"), то эти соглашения являются мирным договором. Если он международный ("российская агрессия"), то это – капитуляция.

Что есть, и чего нет

 

По окончании многочасового дипломатического марафона в "нормандском" формате и подписания документов президент Украины Петр Порошенко весьма акцентировано провозгласил, что договоренности предусматривают вывод иностранных войск, контроль Киева над всей линией российско-украинской границы и не предусматривают федерализации или автономии.

 

Кроме того, Петр Алексеевич заявил, что в ближайшее время будет освобождена из заключения/плена Надежда Савченко. То, что Савченко, скорее всего, будет освобождена – особых сомнений нет.

Дело в том, что ее как раз и "придерживали" как "бонус" для Петра Порошенко – на случай его "конструктивной позиции" (с точки зрения Кремля) в качестве "прикрытия" от упреков патриотически настроенной украинской общественности.  

И именно поэтому стоит внимательно присмотреться к остальным анонсированным президентом пунктам мирного договора.

 

Вывод иностранных войск и наемников. В ситуации, когда Киев заявляет о наличии регулярных российских войск на территории Донбасса, а Москва это отрицает, важна позиция "третьей стороны". В рамках контактной группы такой "третьей стороной" является, разумеется, ОБСЕ.

Так вот, мониторинговая миссия ОБСЕ и ранее давала весьма уклончивые формулировки относительно наличия регулярных российских войск, а в день подписания минских соглашений генеральный секретарь ОБСЕ Ламберто Заньер на пресс-конференции заявил, что на сегодняшний день невозможно определить, являются ли боевики на Донбассе представителями регулярных частей российской армии.

То есть "исполнение" данного пункта мало зависит от точки зрения Киева. Что же касается "наемников", то в случае более или менее продолжительного перемирия большинство иностранных участников военных формирований самопровозглашенных республик, естественно, покинут Донбасс.

 

Федерализация или автономия. Слов таких в документе, действительно, нет. Но все признаки и принципы автономии – налицо. Более того – тщательно прописанные.

 

Итак, пункт 11 документа под названием "Комплекс мер по выполнению минских соглашений" предполагает: "Проведение конституционной реформы на Украине со вступлением в силу к концу 2015 года новой конституции, предполагающей в качестве ключевого элемента децентрализацию (с учетом особенностей отдельных районов Донецкой и Луганской областей, согласованных с представителями этих районов), а также принятие постоянного законодательства об особом статусе отдельных районов Донецкой и Луганской областей в соответствии с мерами, указанными в примечании, до конца 2015 года (см. примечание)".

Таким образом, в рамках данных соглашений Украина взяла на себя обязательство внести изменения в Конституцию Украины, согласно которым децентрализация будет проведена с учетом особенностей "отдельных районов", и – главное – согласована с представителями этих районов. Кроме того, "временный" особый статус "отдельных районов" должен стать "постоянным".

 

Ну, а в примечании описаны рамки этого особого статуса:  

право на языковое самоопределение;

участие органов местного самоуправления в назначении глав органов прокуратуры и судов в отдельных районах Донецкой и Луганской областей;

возможность для центральных органов исполнительной власти заключать с соответствующими органами местного самоуправления соглашения относительно экономического, социального и культурного развития отдельных районов Донецкой и Луганской областей;

содействие со стороны центральных органов власти трансграничному сотрудничеству в отдельных районах Донецкой и Луганской областей с регионами Российской Федерации;

создание отрядов народной милиции по решению местных советов с целью поддержания общественного порядка в отдельных районах Донецкой и Луганской областей;

полномочия депутатов местных советов и должностных лиц, избранных на досрочных выборах, назначенных Верховной радой Украины этим законом, не могут быть досрочно прекращены.

Получается, "автономия есть, а пункта такого в договоре – нет"?

 

Контроль над границей. В данном случае пункт такой есть – 9-й. Только содержит он весьма витиеватую формулировку.

"Восстановление полного контроля над государственной границей со стороны правительства Украины во всей зоне конфликта, которое должно начаться в первый день после местных выборов и завершиться после всеобъемлющего политического урегулирования (местные выборы в отдельных районах Донецкой и Луганской областей на основании закона Украины и конституционная реформа) к концу 2015 года при условии выполнения пункта 11 – в консультациях и по согласованию с представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей в рамках трехсторонней контактной группы".

То есть контроль над границей Киев сможет восстановить только после конституционной реформы и выборов в "отдельных районах". Но не сразу, а "по согласованию" с представителями "отдельных районов", которые после местных выборов обретут легитимность, сформируют "народную милицию". И, разумеется, эту самую "народную милицию" будут предлагать в качестве пограничников.

Таким образом, все задекларированные президентом успехи Киева на переговорах являются, мягко говоря, спорными. Кроме, разумеется, Надежды Савченко… Но это – неформальная договоренность.

 

"Искусство возможного"

 

В связи со всем вышеизложенным возникает вопрос: почему Петр Порошенко был вынужден согласиться на значительно ухудшенный – по сравнению с сентябрем – вариант минских договоренностей?

Ответ можно дать, если признать, что извилистый путь реальной политики пролегает между ''Pacta sunt servanda'' ("Договоры должны исполняться") и ''Vae victis!'' ("Горе побежденным!").

Необходимо признать, что фон для минской встречи в "нормандском формате" для Украины был далеко не самый благоприятный, что и качнуло ситуацию в сторону ''Vae victis!''  

 

Что касается внутриукраинской ситуации, то здесь определяющими были следующие факторы.

Военные неудачи украинской армии в январе 2015 года. Несомненно, вся зимняя военная кампания самопровозглашенных республик носила характер "принуждения к миру" (подобно грузинской кампании 2008 года российской армии), а удары, направленные на замыкание дебальцевского котла, были "синхронизированы" с новым всплеском миротворчества.

Ситуацию емко охарактеризовал Франсуа Олланд (по результатам московских переговоров лидеров Франции, Германии и России): "Цинизм российского президента объясняется общим раскладом сил. Он знает, что сепаратисты выигрывают войну".

 

Общая слабость украинской армии, неспособной решать задачи, возникшие в ходе военных действий. Разумеется, Петр Порошенко недавно заявлял, что украинская армия – одна из самых боеспособных на континенте и способна "дать по зубам террористам", но западные эксперты в многочисленных публикациях последнего времени не разделяли этой точки зрения.    

Фактический срыв очередной волны мобилизации. По официальным данным, на призывные пункты явилось порядка 20% украинцев, получивших повестки.

Неприемлемые масштабы жертв. Нет сомнений в том, что оценка немецкими спецслужбами "вероятного числа погибших" в результате военных действий на Донбассе в 50 000 (обнародовано газетой Frankfurter Allgemeine Sonntagszeitung 8 февраля) является сильно завышенной. Но именно такие "утечки" формируют не только общественное, но и экспертное мнение на Западе в пользу "прекращения войны любой ценой".

Преддефолтное состояние украинской экономики. В дополнение ко всем имевшимся проблемам, как раз накануне визита Керри и дуэта Олланд – Меркель в Киев, НБУ "уронил" гривну практически на 30% и повысил учетную ставку до 19%.

 

Второй набор факторов, задававших фон минскому саммиту, был связан с различием подходов у США и ЕС к реагированию на изменяющуюся военно-политическую ситуацию в Украине. Так, спор о возможных поставках летального оружия в Украину спровоцировал как дискуссию по линии ЕС – США, так и внутриполитические дебаты в США и Европе.

При этом линию "ястребов", которую традиционно ведет Джон Маккейн, кроме республиканцев, начала поддерживать часть демократов, и даже некоторые чиновники из близкого окружения Барака Обамы.

Разумеется, яростная кампания республиканцев во главе с Маккейном за поставки оружия в Украину является лишь элементом внутриполитической борьбы в США, где оппоненты Барака Обамы (в том числе из демократического лагеря) пытаются доказать его несостоятельность в международной политике.

 

Однако, имея на сегодня республиканское большинство в обеих палатах конгресса, Белый дом вынужден учитывать мнение "ястребов". Так, кандидат на пост главы Пентагона Эштон Картер, предложенный Бараком Обамой, высказался в поддержку идеи передать Украине американское оборонное вооружение: "Я очень привержен этому шагу, потому что считаю, что мы должны помочь украинцам себя защитить. Не могу пока сказать больше о том, каким должно быть это оружие, потому что должен поговорить с нашими военными и лидерами Украины. Но я привержен передаче украинцам летального вооружения".

Необходимо понимать, что если бы кандидат в министры высказал иную точку зрения на комитете сената, то он рисковал бы так и остаться кандидатом.

 

Справедливости ради нужно отметить, что США давали и "смягчающие" сигналы, например, о том, что Вашингтон не находит признаков надвигающегося масштабного вторжения военных подразделений РФ на территорию Украины. Более того, посол США при НАТО Дуглас Лут 4 февраля заявил, что РФ в лице российских военных, находящихся на территории Восточной Украины, хотела бы иметь полный контроль над сепаратистами, однако в полной мере ей это не удается: "Они (российские военные. – Forbes) лишь частично преуспевают в этом. Мы не думаем, что у них есть полный контроль над сепаратистскими движениями, но мы думаем, что они пытаются. У них есть своего рода параллельная командная структура, которая наблюдает за командной структурой сепаратистов в попытке контролировать то, что происходит на местах".

Хотя это заявление и не сильно расходится с версией официального Киева о наличии российских войск, но оно опровергает контроль РФ над действиями боевиков.

 

Категорическое непринятие Берлином и Парижем возможности поставок американского летального оружия Киеву как угрозы масштабной войны в Европе подтолкнуло Ангелу Меркель и Франсуа Олланда на миротворческий "блицкриг", в котором их союзником (правда, не вполне последовательным) выступил Белый дом.

 

Три шага до Минска

Первый

В Киеве главным публичным посылом госсекретаря Джона Керри была моральная поддержка Киева и… отказ от вступления в конфликт с Россией. Причем, буквально, в "одном флаконе": "Россия продолжает свою агрессию на востоке Украины. Иначе нельзя назвать происходящее. Мы не пытаемся вступить в конфликт с Россией, и никто этого не хочет – ни президент Порошенко, ни Соединенные Штаты, ни европейское сообщество. Речь об этом не идет".

И далее: "Мы надеемся, что Россия воспользуется нашей широкой поддержкой в плане того, что есть дипломатическое решение. Мы хотим именно этого".

Что касается непубличной части переговоров, то достижение мира на Донбассе было поставлено в качестве политического условия получения Киевом столь необходимой новой кредитной программы МВФ – $17,5 млрд в течение четырех лет.

 

Второй

Во время визита Франсуа Олланда и Ангелы Меркель в Москву сближение позиций сторон демонстрировали не только нюансы протокола (изначально не запланированные фотографирование в перерыве и совместный ужин по окончании), но и тот факт, что Олланд и Меркель оставили в Москве группу экспертов для обсуждения технических вопросов урегулирования. При этом Путин представил лидерам Франции и Германии в качестве "ответственного лица" Владислава Суркова.

 

Тот факт, что позиция лидеров ключевых государств Евросоюза ближе к российской, нежели украинской, продемонстрировал Франсуа Олланд, высказавшийся в поддержку "достаточно широкой" автономии для юго-восточных регионов Украины: "Эти люди воевали. Сложно будет заставить их вести обычную жизнь". В то же время Олланд и Меркель задали тему "переговоров последнего шанса" в Минске как альтернативы полномасштабной войне, что стало лейтмотивом всей подготовки к саммиту.

 

Третий

В этой ситуации важнейшим сигналом, завершившим процесс "принуждения к Минску", стала позиция Госдепа, согласно которой предложенный канцлером Германии Ангелой Меркель и президентом Франции Франсуа Олландом мирный план по урегулированию в Украине "в целом соответствует" минским договоренностям. По мнению США, в предложениях Меркель и Олланда прописаны "более конкретные детали реализации и время", нежели в минском соглашении.

Разумеется, план Олланда – Меркель был намного менее выгодным для Киева, нежели минские соглашения в сентябре 2014 года, но Белый дом действовал методом кнута и пряника.

 

Только в данном случае "кнут" предназначался Киеву – мол, необходимо подтвердить свою приверженность минским соглашениям, пусть и "расширенным". А "пряник" – Москве: ведь отмена основных санкций привязана именно к выполнению Россией минских соглашений.

На встрече в Вашингтоне с Ангелой Меркель президент США особо подчеркнул, что он пока не принял решения, поставлять или нет Украине оружие, но выразил надежду, что до поставок оружия Вашингтоном Киеву дело не дойдет, и кризис в Украине будет урегулирован дипломатическими методами.

 

При этом Обама подал важный сигнал как "ястребам", так и "голубям", заявив, что правительство США не исходит из той "идеи, что Украина способна нанести поражение российской армии". По его словам, Вашингтон лишь пытается понять, может ли он предоставить Киеву какие-то виды оружия, при помощи которого Украина будет способна "укрепить свою оборону перед лицом агрессии со стороны сепаратистов".

 

"Принужденный к Минску"

 

Накануне минского саммита в "нормандском формате" президент Порошенко уже прекрасно понимал, что его позиции на переговорах близки к ''Vae victis!'' Он был вынужден подать как "внешний сигнал", выразив надежду на то, что французско-германский мирный план может сработать, так и "внутренний" – если в Минске не будет достигнуто согласие по деэскалации ситуации на Донбассе, то "ситуация пойдет вразнос".

После чего Петр Алексеевич поехал на саммит, где чуть ли не половину всего времени бился за линию разграничения вокруг Дебальцево.

 

Дмитрий Джангиров, forbes.ua