Уважаемые читатели. Нас снова попытались вывести из строя. И снова отобрали домен. Но мы поменяли и домен, и хостинг, теперь наш хостинг не в Украине. Но главное – мы снова можем писать о том, что происходит в Украине и что происходит с Украиной. К сожалению, ничего хорошего не происходит, о чем мы честно писали и будем писать. И если вам нужна правда, а не пропаганда, которой занимаются практически все остальные украинские СМИ, то добро пожаловать на УБОП.
Война – это не только там, где стреляют. И способов убийства человека сегодня разработано столько, что человечество может угробить себя раз двадцать. А то и больше. Современная война чрезвычайно технологична. И один из способов ведения современной войны – информационные технологии. Которые тоже убивают. Постепенно.
Каждый раз, когда привозят тело, Анатолий Туревич открывает файл на своем компьютере и добавляет его в свой список. Часто единственная деталь, которую он может добавить, "мужчина" или "женщина". Есть 511 записей. Туревич, 62-летний директор главного морга в Луганске, видел многое за тридцать лет работы, но последние несколько месяцев были более ужасными, даже чем несчастные случаи на шахтах, к которым он привык.
Луганск, город более чем 400 000 жителей, стал наиболее пострадавшим городом в восточной Украине во время недавнего конфликта. Столица самопровозглашенной Луганской Народной Республики провела больше месяца в окружении украинских сил. Во время ожесточенного военного противостояния между местными повстанцами при поддержке России, и украинской армией и добровольческими батальонами, более половины города бежали к родственникам в другие города или лагеря беженцев в России. Те, кто остался, как правило, были слишком слабы, чтобы двигаться или им было совершенно некуда идти.
Туревич выбирает наугад номер из серии фотографий почерневших останков, у которых есть только мимолетное сходство с человеческой формой. Родственники пропавших без вести могут пролистать ужасной каталог и посмотреть, или они узнают своих близких. Если тело слишком изуродовано для фотографической идентификации, морг взял образцы ДНК, хотя не имеет возможности для их анализа. В какой-то момент в будущем, они будут отправлены куда-нибудь, где это возможно, надеется Туревич.
Из семи специалистов в морге, пять уехали, когда начались бои, а шестой наехал на мину по пути на работу, и в настоящее время в больнице. Туревич справляется с притоком трупов один.
"Я мог бы уехать, но тогда кто будет делать эту работу?" спрашивает он, прежде чем завершить интервью. Прибыл микроавтобус с 15 разлагающимися трупами. Они были мертвы в течение многих недель, но дороги были слишком опасны, чтобы их родственники могли их транспортировать. Список теперь состоит из 526 записей. Туревич говорит, что подавляющее большинство из них гражданские лица, и почти все умерли от осколочных ранений.
После хрупкого перемирия между украинскими и повстанческими силами, заключенного на прошлой неделе, людям, наконец, удалось вывезти мертвых. Туревич ожидает еще много сложных дней в ближайшем будущем.
Во дворе более 50 деревянных гробов аккуратно сложены под облаком мух. Все заполнены; иногда часть пожелтевшего туловища или окровавленной одежды видна через зазор между крышкой и гробом. Генератор теперь работает с перебоями, сохраняя тела в морге частично охлажденными. На протяжении большей части августа электроэнергии не было вообще. "Люди думают, что мы должны привыкнуть к запаху," говорит Туревич, офис которого также заполнен мухами. "Никогда нельзя привыкнуть к этому запаху".
Постапокалиптика
Заключенное неделю назад соглашение о прекращении огня означало, что впервые за два месяца обстрелы прекратятся. Видимость нормальности возвращается в город. На огромном тепловозостроительном заводе, закрытом после попадания снарядов внутрь территории, есть надежда, что работа может возобновиться уже в понедельник. В тренажерном зале в подвале, который служил импровизированным бомбоубежищем для более чем 100 человек, в среду оставалось только пять, остальные вернулись домой, когда взрывы, наконец, прекратились.
Но всем предстоит долгий путь. В Луганске царит постапокалиптическое чувство, когда люди выходят на свет из бомбоубежища, и тысячи тех, кто бежал, возвращаются на автобусах, их имущество собрано в большие мешки. Есть несколько автомобилей, бензина очень мало, поэтому многие едут на велосипедах или преодолевают большие расстояния пешком.
Воды и электричества в городе не было более месяца. Почти каждое кафе и ресторан были закрыты в течение многих недель. В нескольких открытых киосках люди стоят в длинной очереди за хлебом, впервые за два десятилетия. Они берут воду из скважин; на углах улиц генераторы подключили к спагетти из проводов, с помощью которых можно заряжать мобильные телефоны. Чтобы действительно позвонить, они должны найти одно из немногих отдельных мест на окраине города, где будет одна отметка сигнала. Там собираются десятки людей, машут телефонами в воздухе, будто проводя странный ритуал, в надежде получить сигнал и, наконец, связаться с родственниками, которые беспокоятся, что они могут быть мертвы.
На окраине Юбилейного, 90 жилых многоквартирных домов пострадали от разного рода повреждений в последние месяцы, в то время как 16 приняли прямые удары. Неясно, кто будет платить за необходимые огромные строительные ремонтные работы. Жители, конечно, не могут себе этого позволить, местное правительство повстанцев не предлагает, Киев не контролирует территорию. Их единственная надежда теперь, кажется, группа добровольцев, которая использует оборудование из местной угольной шахты.
"Целью украинской армии было разрушить все, чтобы люди стали на колени и умоляли, чтобы им разрешили вернуться к фашистскому Украинскому государству", говорит 47-летний Вячеслав Плескач, активист-правозащитник, который в настоящее время добровольно помогает тем, чьи дома были повреждены в Юбилейном. "Здесь не было ничего имеющего военное значение, вообще ничего. Они просто обстреливали наиболее уязвимых людей, днем и ночью".
Другие отмечают, что повстанцы часто привозили артиллерии к позициям в жилых районах, открывали огонь по украинским позициям за городом, и быстро уезжали прочь. К тому времени, пока следовал ответный огонь, повстанцы уже давно были далеко, и страдали гражданские дома. Виктор, который отправил жену в Киев, но отказался покидать квартиру в центре Луганска, на которую он с таким трудом зарабатывал, утверждает, что часто повстанцы сами стреляли по жилым районам.
"Однажды было всего несколько секунд между исходящим звуком минометного огня и взрывом", говорит он, находясь в маленькой освещенной свечей квартире, которую не смог оставить. "Он был выпущен очень близко. Он должен был исходить из города, что значит – от повстанцев".
Среди страстей, слухов и дезинформации, понять, кто и где стрелял, крайне сложно. Но нет сомнений, что обе стороны несут ответственность за жертвы среди гражданского населения, и, открыв стрельбу по гражданским районам, украинские войска сделали любой возможный процесс реинтеграции еще тяжелее, поскольку гнев растет.
В окрестностях поселка Большая Вергунка полная разруха. После боя в начале августа, Национальная гвардия Украины заняла позицию на одной стороне поселка; повстанцы были на другой. Каждая сторона неустанно атаковала друг друга, над головами жителей. Почти каждый дом на главной улице разрушен.
В доме, который 65-летний Николай Запасный построил своими руками между 1975 и 1981 годами, нет некоторых стен, большей части крыши, и все окна разбиты. Интерьер, кропотливо оформленный в дешевой манере, немыслимо роскошной для такой местности, был уничтожен осколками; стены превратились в швейцарский сыр. "Я всегда хотела эти диваны. Посмотрите, какими красивыми они были, а теперь, во что они превратились," говорит его жена, со слезами на глазах. "Мы даже не выплатили кредит."
Его любимая машина, небесно-голубая Волга 21, которая сохранялась в отличном состоянии в течение трех десятилетий, теперь кусок корявого металла; даже его велосипед уничтожен. Два месяца он и его жена провели, съежившись, в промозглом подвале, пока дом над ними медленно превращали в пыль. "Обе стороны стреляли, все время. Никто с обеих сторон никогда не приходил, чтобы спросить, кто здесь живет. Они не нашли бы ни одного бандита, только старых людей." Жена Запасного безудержно рыдает, в то время как он просто смотрит в пространство, не в состоянии понять, как работа всей его жизни был разбита вдребезги.
"Нам не важно, в какой стране мы живем. Мы просто хотим, чтобы они перестали убивать нас", говорит, что их 58-летняя соседка Любовь Железняк, вдова. Ее дом остался относительно невредимым, но изрешечен пулями, и все окна выбиты. Пенсии не выплачивают в течение нескольких месяцев; у нее нет денег на еду, не говоря уже о ремонтных работах.
Далее вниз по дороге, Виталий и Марина Юшко, брат и сестра, в возрасте 30 лет, прятались от обстрела в их подвале в начале августа, когда прямо в дом попал снаряд. Каменная кладка упала на вход в подвал, намертво его закрыв, в то время как пламя охватило останки дома. Не имея возможности бежать, пара сгорела заживо.
Не было возможности перевезти тела из-за постоянного огня, поэтому соседи похоронили обугленные останки Виталия и Марины в неглубокой могиле на их заднем дворе. Никто не сообщил властям, поскольку не было способа, связаться с ними, признак того, что реальное число погибших может быть гораздо больше, чем цифры, приведенные в морге.
После длительного сражения неделю назад, Национальная гвардия покинула этот район, часть широкого и кровавого отступления Украины, говорит Киев, было ускорено повстанцами, которые получили поступление российской огневой мощи. Свидетельства отступления видны на дорогах за Луганском. Выжженные бронетранспортеры и танки стоят на дороге. В Лутугино, более 20 транспортных средств были сожжены артиллерией и ракетами Град, в их скрученных и почерневших остатках в поисках металлолома теперь копаются дети.
"Наши сердца болят от отчаяния"
Никто в Луганске не знает, что их ждет в будущем. Многие люди не хотят говорить о политике. Никто не знает, или через шесть месяцев они будут частью Украины или частью отделившегося государства, и также могут быть взаимные обвинения, потому что кто-то называет это неправильным путем и поддерживает одну из сторон. Между тем, люди изо всех сил стараются делать вид, будто все нормально.
"Родители видят, что школы открываются, и это дает им ощущение, что все в порядке, это помогает им," говорит Валентина Кияшко, начальник отдела образования города, внушительная, но добрая дама с копной пергидрольных волос и суровой манерой. "Я веду себя так, как будто все нормально, потому что люди знают меня, и они хотели бы видеть, что все в порядке. Но, конечно, в душе это сложно. Все чувствуют себя постоянно потрясенными".
Она сама спала на полу в ванной комнате или в прихожей своей квартиры; как и ее 86-летняя мать. Несколько раз снаряды приземлялись во дворе ее жилого дома.
Из более чем 60 школ в Луганске, открыли только шесть. Некоторые из них были серьезно повреждены, в других просто нет детей, так как они все были эвакуированы. Все учителя, которых попросили отчитаться о новом учебном годе, сделали это, несмотря на то, что никто не получил зарплату за последние три месяца.
На ежегодном конкурсе по пению, танцам и живописи среди различных школ города, явка меньше четверти прошлого года, но все решительно настроены поставить шоу, несмотря на обстоятельства. Танцевальный ансамбль одет в одинаковые синие костюмы; молодая девушка с волосами, завязанными лентами, храбро сражается в своей скрипичной сонате.
Празднества прерываются стихотворением в исполнении взрослого сына директрисы, строфы пронзительной тоски и кровоточащих эмоций о том, как жители слышали ракетные удары Града, неточные пусковые установки, которые запускали до 40 ракет в одном залпе.
"Наши сердца болят от отчаяния ... Нет земли, нет неба ... Град! Град! Град!"
Дети шокировано смотрят, а большинство учителей сдерживают слезы.
В Луганске эмоций никогда не скрывают. Учитель начинает рыдать при вопросе о том, следует ли области остаться частью Украины или отделиться; другая не может вынести разговора об одном из ее учеников, чьи родители наехали на мину. Его мать умерла мгновенно; ноги ребенка оторвало взрывом, и позже он скончался в больнице.
На вскопанном поле недалеко от морга есть холмы свежевырытой земли, десятки простых деревянных крестов с табличками; имена и даты рождения нацарапаны черным маркером. Защитные перчатки и маски, которые носят могильщики, валяются в траве. Пустынная тишина периодически нарушается низким гулом из аэропорта; повстанцы взрывают боеприпасы, оставленные украинской армией, когда она бежала.
Есть мужчины, женщины, пенсионеры, дети. На многих табличках написано просто "неизвестно", а также номер; однажды, возможно, родственники узнают тело в списке Туревича и сравнят его с номером на могиле. Огромные, открытые траншеи частично заполнены гробами; десятки из них расположены аккуратными линиями. Есть место еще для многих.
|
|
