"В Театре теней сегодня темно…"

Что Что такое театр? Это зрелище, или, точнее, как модно сейчас говорить, шоу? Это откровение, разговор по душам, где говорят именно души? А может, это волшебство? Мистическое превращение человека в сгусток энергии? Которую одни отдают, другие ее наполняются? Не знаю, не знаю... наверное, театр - это все сразу и ничего... Наверное, все зависит от театра. Вчера я попал в совершенно новый для себя театр - театр теней.

Театральное искусство зародилось давным-давно, еще тогда, когда племя, убив мамонта, танцевало танец Победы и Жизни. И время от времени мы возвращаемся к истокам театра, к тому древнему и мощному зову, который заложен в нас самой природой. Поэтому сегодня, как мне кажется, настоящий театр можно оценить в первую очередь по энергетике, которой он может одарить и зрителей, и актеров.

Несмотря на весьма ощутимую волну депрессии, швейцарский проект режиссера-хореографа Николь Сейлер "Нингйо" был сумасшедшим по энергетике.

И удивительным по наполнению.

Театр начинается с фестиваля

Постановка с японским названием "Нингйо", что может переводиться и как русалка - 人魚, и как кукла - 人形, создана по мотивам японских фольклорных русалок, предстающих не в облике полудев, а в образе чудовищ исследует границы между красотой и уродством. Прочитав на одном из театральных сайтов в анонсе фразу, "скорее всего, зрелище окажется рядовым постмодерным (может, постмодернистским?) проектом, которые наводнили сегодня Европу", я был шокирован - скорее всего? Стало интересно вдвойне, тем более что - каюсь - в Европе я не завсегдатай, ни рядовых проектов не видел, ни выдающихся, и если мне дается шанс увидеть хоть какой-нибудь проект европейского театра - то надо обязательно посмотреть, хотя бы в познавательных целях.

Проект - трудно назвать это спектаклем - меня шокировал.

Впрочем, что-то ведь должно шокировать на фестивале современного искусства? Тем более что по многим критериям "ГогольFest" является представителем авангардного направления в искусстве. В этом каждый может убедиться, посетив территорию фестиваля на улице то ли Ивана Мазепы, то ли Январского восстания, 30. В общем, в "Мистецьком Арсенале", громадное пространство которого еще можно заполнять и заполнять, разместились художники, литераторы, артисты и музыканты - ХЛАМ современного общества. Особенно, если судить о поддержке фестиваля, как со стороны власти, так и со стороны спонсоров. Хотелось бы, конечно, большего, потому что иногда напоминало анекдот про нового русского в Лувре: "Прикольненько, но бедновато".

Однако, хорошо уже, что не мешают.

Наверное...

Даже сумасшедшая энергия и безумные идеи отца "ГогольFestа" Влада Троицкого не смогли полностью заполнить огромные площадки "Арсенала". То там, то сям были некие инсталляции, напоминавшие то ли детские придумки, то ли разбросанные вещи после бегства наполеоновской армии из Москвы - осколки стекла, кучи гравия, кусочки тряпок, обгорелые доски, увенчанные бюстом Гоголя. Такое себе изображение "Записок сумасшедшего" с вкраплениями современного провокационно-перформансного авангарда. В этом мне чудился Троицкий в образе Сеятеля, разбрасывающего свои идеи, причем - бросил направо, налево, а проросло или нет - уже дело десятое.

Правда, многим нравилось, все с удовольствием фотографировались возле манекенов и картин. Мне лично понравилась видеоинсталяция шведов и выставка Антона Мухаринского "Сельский гламур". Хотя, если честно, я буквально пробежался по территории феста, потому что стремился попасть на главное для себя событие второго дня фестиваля - "Нингйо".

Авангард - не всегда вперед!

Я не люблю авангард. Потому что когда тебе кричать "вперед, в атаку!" надо точно знать, где перед, а где зад. Так и в искусстве - как часто провокаторы от театра кричат о своем модерне, авангарде, перформансах и экспериментах, на самом деле производя обыкновенный китч в модной обертке. И мне лично неинтересно было после начала "демократии и гласности" лицезреть на сцене жизнь бомжей и проституток, наркоманов и бандитов. Наверное, я не прав, слишком категоричен, мне могут сказать, что чеховская "Палата "№6" про жизнь в психушке, а "На дне" Горького - про бомжей. Возможно и так, но сравнивать Чехова, Горького и Жолдака, простите, я считаю аморальным.

Но вернемся к теме авангарда.

Не спорю, возможно, это прикольно - учиться шесть лет в консерватории, 20 лет играть на разных весьма сложных музыкальных инструментах, чтобы потом извлекать разные пуки из саксофона, или барабанить по клавишам фортепиано. Или лязгать какими-то железками, бегая по сцене и радостно что-то крича. Хотя и здесь есть примеры, которые мои доводы развеют в пух и прах - к примеру, Аркадий Шилклопер и Михаил Волков. Но ведь истина всегда лежит посредине, не так ли? И здесь, наверное, критерий тот же -энергетика. То есть - чем артист наполняет сердца и души зрителя.

Концерт французского ансамбля Accroche Note лично в мою душу ничего нового не привнес. Я был удивлен, узнав что солисты с мировым именем играют по нотам! Может быть, я дилетант в музыке, особенно мировой, но все эти звуки, извлекаемые из кларнета, ксилофона, фортепиано, я смог бы сбацать, особо не напрягаясь, на тех же инструментах, даже не умея на них играть.

Впрочем, на фортепиано не смог бы - карты падали бы.

Шутка.

В общем, музыка французов, как большая часть изобразительного ряда, мне не пришлась по душе.

Зато в полном восторге были молодые люди, которых на Западе называют "фрики" - молодые люди с вычурными прическами и нарядами, на челе которых за версту можно было прочитать надпись "Я хочу быть не таким, как все". К сожалению, 80% посетителей "ГогольFestа" были очень сильно похожи друг на друга в своем стремлении выделиться - все эти ярко-провокационные футболки, дреды, кеды расцветок "вырви глаз", короче, то самое внешнее, что выражает то самое внутреннее.

К сожалению, внутренне многих таких "фриков" выражает - судя по моему опыту - быдловатую сущность.

В этом я вскоре имел несчастье убедиться.

Европейское шаманство

Автор идеи и отец-основатель "ГогольFestа" Влад Троицкий - европейский режиссер. Не говоря уже о его легендарном театре "Дах", спектакли которого в разной степени я очень люблю, можно вспомнить не только оглушительный успех его "України містичної" в лондонском "Барбикен-центре", но и гастроли "Даха" в Европе, постановки Троицкого в Венгрии и Англии, активную фестивальную деятельность театра. То есть, наполненные этническими и мистическими мотивами молодой киевский театр не сидит на месте, а активно, как губка, впитывает в себя новые знания, впечатления, эмоции, энергию.

И успех музыкального этно-хаус проекта Троицкого "Даха-Браха" - из той же оперы.

Наверное, именно желание Троицкого приблизить Украину к Европе воплотилось в "ГогольFestе". Потому что только здесь можно было в таком количестве окунуться в тот театрально-музыкально-художественные мир, который доступен, к сожалению, далеко не всем украинцам. И спасибо Троицкому за своеобразное культурное народничество.

Наверное, культура поведения тоже доступна не всем украинцам.

Потому что небольшая задержка спектакля (спектакля ли?) режиссера-хореографа Николь Сейлер "Нингйо" заставила собравшихся зрителей понервничать. Потом уже стало ясно, КАКУЮ махину КАКУЮ глыбу приготовила для нас Николь.

Однако, действо, начавшись в относительной тишине, прерываемой, как это принято у киевской публики, скрипением стульев, шорканьем ног и приглушенными разговорами (хорошо еще - не по мобильным), несколько раз сопровождалось идиотским смехом тех самых молодых людей, пытающихся казаться нестандартными. В общем, стандартное театральное хамство.

На этом о неприятном - все.

Потому что то, что происходило в глубине сцены, оказало сове магическое действие даже на "авангардную" молодежь. Темнота постепенно рассеивалась, низкочастотный шум потихоньку перерастал в некий саунд-трек к мистическому триллеру, а на сцене - если это можно было назвать сценой - шевелилось нечто. Полумрак не давал возможность рассмотреть, что предстало перед нами - какое существо? Человек? Паук? Или какой-то хитроумный механизм?

Сначала проявился ди-джей, работающий со звуковым рядом. Но буквально в паре метров на какой-то зеркальной поверхности шевелилось нечто, напоминавшее очертаниями рук и ног человека, но движениями и количеством конечностей - осьминога. Или амебу, потому что перетекания-перекаты напоминали нечто молекулярно-хаотичное. Вначале даже было интересно чисто профессионально - там работают два актера или один? И только спустя некоторое время полумрак стал понемногу светлеть, и зрители увидели... существо с очертаниями женского тела, двигающееся в водоеме. Точнее, на его поверхности. Иллюзия водомерки была бы здесь наиболее уместна.

Назвать происходившее перформансом было нельзя - это был театр.

Просто необычное оформлении, как звуковое, так и сценическое, оригинальная хореография и необычная пластика превращали этот спектакль-балет-пантомиму-шаманство в некий новый жанр, название которому я, увы, подобрать пока не могу.

Несомненно, это был театр, но театр какой-то новый, не то модер-новый, не то пост-модер-новый. В общем, театр имел место быть.

Существо, затянутое с головой в черный то ли нейлон, то ли водолазный костюм - именно такое сложилось первое впечатление - выдавало фантастические телодвижения, которые требовали титанических усилий. Наверное, 5 минут в таком темпе вывели бы из строя любого здорового и сильного мужика. Актриса в этом ритме двигалась час. Точнее, жила целый час. И даже не актриса - русалка. Ибо когда она выбежала из водоема и стала беззвучно кричать, взывая к зрителям, мурашки побежали по коже.

Однако пока что это был шок, шок скорее от необычности восприятия и неожиданности.

Наверное, если говорить о режиссуре, этот момент был несколько затянут.

Но зрелище - именно зрелище - только начиналось.

Театр будущего?

Существо, которое судорожно двигалось в водоеме, иногда выходя за его пределы, своей анти-грациозностью действительно очень мало напоминало тех русалок, о которых рассказывали нам в детстве сказки. Работа актрисы, музыкальный ряд, а особенно - свет и сценография - уже не давали зрителям воспринимать что-то по отдельности, действие шло, как единое целое.

Нингйо рассказывала свою историю, историю, которую каждый мог понимать по-своему. Был интересен момент, когда фон водоема и леса вдруг сменился урбанистичеким визгом шин и ревом моторов автомобилей на трассе. Но в целом это был лишь один эпизод рассказа русалки-чудовища, и верилось, что все-таки из этого черного кокона вылупится что-то человеческое.

Однако театр - он должен удивлять.

И когда зрители уже смогли разглядеть актрису, сцену, световое оборудование и ди-джея, ритм спектакля вновь поменялся. Существо взобралось на куб и стало работать со своей тенью. И здесь началась магия, ну просто таки по Шварцу - тень ожила.

Нингйо двигалась в одной пластике, ее тень - в другой, потом появилась третья тень, которая начала жить своей жизнью. А героиня то сливалась в своем танце со своими тенями, то спорила с ними.

Дальше началось уже что-то совсем неимоверное.

Я, конечно, понимал техническое решение всех этих театральных трюков, начиная с бассейна, который когда-то так поразил меня в спектакле "Даха" "Идиот". Но когда одна из теней превратилась в главную героиню, а главная героиня слилась с фоном и растворилась в нем - это крепко ударило по мозгам.

Я думал, это - финал.

Я ошибся.

Через несколько минут вместо существа мы увидели красивую девушку. Выход Нингйо из человеческой пластики в кукольно-робототехническую, а потом возврат в человеческую был интересным режиссерским ходом. Но актриса не собиралась искать легких путей - она снова припала к сцене, если это можно назвать сценой, и продолжила бешенную жизнь в змеино-русалочьем экстазе, извиваясь в рваном ритме и ползая по водной поверхности. На которой вдруг начали отражаться... такие же русалки. И вот здесь второй раз мозги улетели далеко-далеко - изображения на водной поверхности стали оживать, а героиня превратилась в изображения. На экране, который отражал все перипетии сюжета, было гораздо интереснее наблюдать, что происходит на самом деле. Мы, в общем-то, получили эдакий четырехмерный театр. И я своими глазами видел, как ожившие на воде изображении - размноженные копии Нингйо - перебрасывали актрису из рук в руки.

Фантастика!

И снова я думал, что это финал.

Как бы не так.

Актриса совершенно сняла образ, превратившись в усталую женщину, вытерлась буднично полотенцем, одела футболку - до этого она играла топлесс. Потом выпила молока... и вдруг стала разливать молоко в водоем. На экране процесс фиксировался видеокамерой, транслировавшей до этого игру актрисы и проецирующей спектакль на экран. Молочные реки стали образовывать интересные очертания, актриса же стала пытаться вновь вернуться в образ Нингйо. В этом момент новый видеоряд стал новой ступенькой моего восторга - в молочно-водном месиве вдруг появился дракон, в пасть которого летела Нингйо, потом какие-то головы русалок, птицы, ноги Нингйо бегут по небесам, и вдруг - сеть, в которой героиня замерла.

Причем, когда актриса встала с поверхности, ее образ остался лежать в сетке.

А Нингйо вновь встала на куб и отчаянно замахала руками.

И вот здесь - это выглядело очень красиво - ее руки вдруг превратились в крылья бабочки! Всего лишь изменился свет, но такой сумасшедшей работы со светом я еще не видел!

Это была магия!

Эпилог

Честно говоря, я не знаю, насколько театр, который я увидел, является театром.

Конечно, большинство впечатлений было запрограммировано не актерски, а технически - свет, видео, сценография. Конечно, второй раз все это уже не "выстрелит", разве только полюбоваться на изящную работу режиссера по свету. Ну и оценить сценографию, потому что три ложных финала с точки зрения режиссуры, в общем-то, многовато. Ну и были, конечно, неоправданные - по моему мнению - длинноты, перекосы в депрессивном плане - то же саунд-трек спектакля, все это живое ди-джейство было слишком уж мрачным. Не хватало спектаклю светлых тонов, явно не хватало. И лишь финал, как стремление к прекрасному, был, вне всякого сомнения, единственным радостным событием в этом печальном повествовании.

Может быть, я консерватор, может, это театр будущего, но при всем моем уважении к титаническому труду актрисы и продвинутой западной режиссуре театрально-хореографически-артхаусный проект Николь Сейлер вряд ли сможет быть гвоздем сезона в каком-либо театре - слишком он все-таки техногенный. Иногда, глядя на сцену, я представлял, что в зале сидят роботы, которые вот-вот превратятся в людей.

Впрочем, все мы немножко роботы, немножко Нингйо, мечущиеся на пути между ужасным и прекрасным, не умея или не желая остановиться на чем-либо одном.